История первая: "Миллион алых роз или Арлекино в 24 фотографиях"

"Как только вы прочитали эти слова, сразу понятно, о ком идет речь. И очень хорошо, потому что всегда приятно, когда любое произведение искусства посвящено выдающемуся человеку. А Алла Пугачева человек, безусловно, выдающийся. Сегодня, вчера и много лет подряд. Все к этому так привыкли, что уже как-то не принято думать и вспоминать, что Алла звездой не родилась, она ею стала. Вполне заслуженно, но... когда и как это было? Я помню эти давние дни очень хорошо, а если бы вдруг забыл, сделанные тогда же фотографии напомнили бы о событиях глубокой осени 1975 года. Это была пора беззвездной жизни в СССР, потому что само понятие звезда сцены или спорта появилось гораздо позже. Поэтому каждая победа наших людей на международных конкурсах или турнирах была не просто победой нового чемпиона, это была победа всей страны. Вот такое было время! И новость о том, что в недалекой загранице, в болгарской Софии, советская певица Пугачева получила приз "Золотой Орфей", исполнив песню "Арлекино", быстро дала заряд радости и надежде миллионам наших зрителей и слушателей. Едва узнав эту новость, я разыскал Аллу через Москонцерт, и договорился с ней о том, что для журналов АПН ( а в нашем громадном агентстве выпускали более ста журналов на десятках иностранных языков!) сделаю очерк о новорожденной героине. Алла быстро согласилась... И едва встретившись с нею в доме ее родителей, я уже после нескольких минут общения понял, что имею дело с молодым и неподдельным талантом, певицей, которую в те дни знали очень мало. Она оказалась талантливой не только в музыке, она писала стихи, рисовала. 26-летняя Алла жила у родителей с крошечной Кристиной после развода с литовским мужем, начинала петь с ансамблем "Веселые ребята", и, наблюдая ее в течение многих дней пока готовил очерк, я внутренне почувствовал, что и в этой небольшой квартире, и в целом городе скоро будет мало место ее настоящему, необъятному таланту. И не ошибся. О чем только мы ни говорили! Где только я ни фотографировал певицу: и дома, и в парке, и в гостях, и в концертных залах... Работать с нею и общаться было приятно и удобно, Алла все воспринимала очень творчески, и очерк о ней получился очень цельным, образным - во многом благодаря моей героине. Многие не понимали - откуда эта пластика? откуда эти летящие руки?.. Многие ли тогда знали, что Алла училась на хорового дирижера (руки!), что муж был известным цирковым клоуном (пластика и юмор!). Однажды мы даже придумали с нею особый репортаж "Арлекино в 24 фотографиях", и я снял это в одном из московских концертных залов. . Было и так, что однажды утром у нее дома я сам загримировал ее "под Арлекино". Снимок тоже перед вами. Глядя сейчас с высоты сорока прошедших с той поры лет, я понимаю, что это был один из самых удачных моих очерков (из многих сотен!), ведь (если говорить только о фотографии) в одной точке сошлось несколько факторов: мое понимание и ее безразмерного таланта, и ее - мягко говоря - сложнейшего характера уже в те годы, и необходимость снимать исключительно в любых предлагаемых обстоятельствах, снимать по возможности быстро, потому что именно характер Аллы мог мгновенно изменить курс, и это могло нарушить весь замысел. Перед вами лишь несколько снимков из того давнего очерка, который имел свой большой, хоть и невидимый в СССР, успех (все журналы АПН шли за рубеж), ведь это был самый первый очерк, благодаря которому об Алле узнали в других странах мира.

Даже не пытайтесь включить свою фантазию и подсчитать, сколько раз фотографировали Аллу за прошедшие сорок лет. Это алых роз был только миллион, а снимков звезды было куда больше... Чем выше росли ее слава и власть на сцене, тем больше снимали, но по мнению серьезных специалистов по психологической фотографии никогда в будущем никому не удалось минимальными средствами удачнее, образнее передать лучшее, что было в певице. Именно это было мне высшей наградой! Я с большим уважением отношусь ко всем коллегам, снимавших Аллу в разные последующие годы. Отношусь с уважением и сочувствием, потому что понимаю - с годами снимать Аллу было все труднее. Мы с ней увиделись через 15 лет после описанных событий в Нью-Йорке на ее самом первом концерте для русской публики. Передо мной была совсем ДРУГАЯ Алла, по-прежнему неизменно талантливая, но ДРУГАЯ. Спросите у любого фотографа, который через многие годы вновь встретился с человеком, кого снимал когда-то, и обязательно услышите об огорчении из-за "неузнаваемости" , хотя тут же признаюсь, что это совершенно нормальное явление жизни.

Именно при нашей последней встрече я нашел ответ на вопрос о том, почему на моих снимках Алла была (и остается!) живой, яркой и утонченной, и почему на снимках последующих лет (даже талантливо и правильно снятых) чаще всего я этого не видел. На моих
самых первых фотографиях - счастливая Женщина, отправляющаяся в свой первый большой полет, утонченная, жадная ( в лучшем смысле) до новой славы... На снимках начала 21 века - уже очень уставшая от славы московская гранд-дама.

Много лет назад мне показали самую первую громадную книгу об Алле Борисовне, и я был польщен тем, что первым, "премьерным" из сотен там была моя работа из серии "Арлекино в 24 фотографиях". Единственное, чего там не было, - имени автора.

У меня был обычай: после создания очерка о ком-то из знаменитостей я дарил ему или ей лучшие снимки со своим посвящением и хранил вторые экземпляры с их посвящениями. Так вот: на одном из "балконных" снимков, где Алла с "Золотым Орфеем", она сделала следующую надпись:

"Альфреду!

Все силы даже прилагая,

Признанья долго я прожду.

Я жизни дружбу предлагаю,

Но предлагаю и вражду"...

Я хорошо знаю , что признанья ей долго ждать не пришлось, миллион алых роз был вскоре у ее ног, да и с враждой было все легко и просто. Приятно, когда человек сдерживает обещание, пусть и через долгие годы. Сэ ля ви!"

Историю записал Игорь Найда.
Автор фотографий: Альфред Тульчинский.
Все материалы размещены с согласия автора.