Стелет в поле седой ковыль светлых ковров пуховую пыль; нежно манит меня собой, ложно-мягкой ковыльной мглой; соблазняет седой волной и качает мой взгляд хмельной. Закрываю глаза, и вот будто плед мой, как тёмный плот, по волнам ковыля плывёт, как по пене туманных вод. И всё громче меня зовёт ковыля океан вперёд. Где я? В мягкой перине сна? Или в тёплой седой волне? Ветерок! Ответь, коль не лень, как запомнить мне этот день? Как ковыльную волн-ковров сказку — вписать в рай будущих снов?
светлых ковров пуховую пыль;
нежно манит меня собой,
ложно-мягкой ковыльной мглой;
соблазняет седой волной
и качает мой взгляд хмельной.
Закрываю глаза, и вот
будто плед мой, как тёмный плот,
по волнам ковыля плывёт,
как по пене туманных вод.
И всё громче меня зовёт
ковыля океан вперёд.
Где я? В мягкой перине сна?
Или в тёплой седой волне?
Ветерок! Ответь, коль не лень,
как запомнить мне этот день?
Как ковыльную волн-ковров
сказку — вписать в рай будущих снов?
Константин Бальмонт