Юнкерс Он летел в предрассветных, Бледнеющих красках июня. Было небо чужим, И чужая земля под крылом. Он нёс центнеры смерти. И, как ворон, добычу почуяв, Он готов был кружить, Наслаждаясь оборванным сном.
В его брюхе таился, Команды на сброс ожидая, На погибель другим, Замурованный в сталь бомбогруз. А внизу проносился, Беды ещё даже не зная, Не почувствовав дым, Ещё спящий Советский Союз.
Этот «Юнкерс» однажды Настигнет зенитная кара. А ещё, может быть, Истребитель в полёте собьёт. А пока будет каждый Ребёнок, и взрослый, и старый, Жить и ждать, чтобы мстить, Твёрдо веря, что время придёт. Вадим Шабаев
Он летел в предрассветных,
Бледнеющих красках июня.
Было небо чужим,
И чужая земля под крылом.
Он нёс центнеры смерти.
И, как ворон, добычу почуяв,
Он готов был кружить,
Наслаждаясь оборванным сном.
В его брюхе таился,
Команды на сброс ожидая,
На погибель другим,
Замурованный в сталь бомбогруз.
А внизу проносился,
Беды ещё даже не зная,
Не почувствовав дым,
Ещё спящий Советский Союз.
Этот «Юнкерс» однажды
Настигнет зенитная кара.
А ещё, может быть,
Истребитель в полёте собьёт.
А пока будет каждый
Ребёнок, и взрослый, и старый,
Жить и ждать, чтобы мстить,
Твёрдо веря, что время придёт.
Вадим Шабаев